Неточные совпадения
Дерсу нисколько не изменился и не постарел. Одет он был по-прежнему в кожаную куртку и штаны из выделанной оленьей кожи. На голове его была
повязка и в руках та же самая берданка, только сошки как будто
новее.
Только тогда, на месте казни, всматриваясь в эту несытую фигуру, мы говорим себе: «Каков! а я еще вчера видел, как он шнырил по улицам!» Но даже и это не всегда вразумляет нас, ибо, сказавши себе такое назидание, мы тут же опять вступаем на торную дорогу, опять завязываем себе глаза, и не расстаемся с нашей
повязкой до тех пор, покуда
новая церемония с эшафотом и заплечным мастером насильно не сорвет ее.
Толпа баб, разных кумушек, теток, золовок и своячениц, окружала Акулину. Сиротка сидела на лавочке посередь избы, с
повязкою на голове, в
новой белой рубашке, в
новых котах, и разливалась-плакала. Собравшиеся вокруг бабы, казалось, истощили все свое красноречие, чтоб утешить ее.
Дележ, совершаемый по всем законам справедливости между однокашницами бывшей скотницы, не успокоил, однако, шумного их сборища; хотя тетка Фекла и уступила скотнице Домне полосатую понёву [Понёва — домотканая полосатая юбка.] покойницы за ее изношенные коты [Коты — старинная женская обувь.] (главную причину криков и размирья); хотя завистливая Домна перестала кричать на Голиндуху, завладевшую
повязкою и чулками умершей, но наступившая тишина продолжалась недолго и была только предвестницею
новой бури.
Кузьма спал, раскинувшись, тяжелым и беспокойным сном; он метался головой из стороны в сторону и иногда глухо стонал. Его грудь была раскрыта, и я увидел на ней, на вершок ниже раны, покрытой
повязкой, два
новых черных пятнышка. Это гангрена проникла дальше под кожу, распространилась под ней и вышла в двух местах наружу. Хоть я и до этого мало надеялся на выздоровление Кузьмы, но эти
новые решительные признаки смерти заставили меня побледнеть.
С боковых дорог на Мандаринскую дорогу вливались все
новые обозы. Назади широким полукольцом гремели пушки, перекатывалась ружейная трескотня. По каоляновым грядкам шел к дороге сибирский стрелок с окровавленной
повязкой на руке.
Мы подбинтовывали промокшие кровью
повязки; где было нужно, накладывали
новые.
Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в
новой диванной с уксусными
повязками на голове.
Он долго болел, но потом поправился и теперь носил через голову на одном глазе голубую
повязку, которая не только не безобразила его лица, но, казалось, придавала ему еще
новую привлекательность.